Скачать 18.36 Kb.
|
247 сти одни дисциплины на другие и представить дело так, как если бы ничего принципиально нового не произошло. Однако дело вовсе не в том, что представитель старого или нового мышления делает свои построения более или менее удачно, а в самой установке. Если мы говорим о необходимости новой дисциплины, то – не в том смысле, чтобы считали прежние неудачными в своем роде; нет, речь идет о необходимости иного построения, которое в настоящий момент, вероятно, будет страдать многими недостатками, но, тем не менее, мы, хотя и не имеем сил в настоящий момент устранить все эти недостатки, однако знаем, в чем нуждаемся, и сознаем, почему нас не удовлетворяет построение, от которого мы отказались, хотя в своем роде оно и было достаточно законченно. Мы не будем касаться систематически всех новых дисциплин, которые возникли или должны возникнуть; ограничимся лишь нашей собственной областью, весьма характерною для нового знания. Материалы, конечно, всегда применялись, поскольку существовала техника как активное вмешательство в стихийные процессы природы и направление их, и соответственно с этим существовало то или другое знание этих материалов. Но, тем не менее, это знание было рассеяно по разным дисциплинам, изучавшим природу пассивно, т. е. помимо цели вмешиваться в ее процессы. Если возникала необходимость оказать воздействие на то или другое природное сырье, то для этого нужно было наводить справки и выводить косвенно необходимые данные. Характерно, что даже по общему материаловедению не имеется сколько-нибудь полных справочников, позволяющих ознакомиться хотя бы просто со свойствами данного материала. Специально об электротехнических материалах подобные справочники вовсе отсутствуют. Нельзя думать, чтобы такое отсутствие было случайным. В культуре недавнего прошлого отсутствовала потребность активного выбора материала и потому отсутствовали соответственные справочники. Вообще понятия об области материалов, как об едином предмете изучения, характеризующемся своими методами и задачами, вовсе не было. На наш современный взгляд это кажется чрезвычайно странным, непонятным и даже маловероятным; я уверен, многие из вас, особенно более молодые, подумают в ответ на мое утверждение, что я просто не знаю, как обстояло дело. Но, однако, оно обстояло именно так. Не будем говорить о широких кругах, о мелком потребителе, которые брали то, что поставлял рынок, задумываясь о природе материала столь же мало, как не думают о воздухе, и переходя из одного магазина в другой, если материал казался неподходящим. Гораздо более характерно отношение к материалам со стороны крупных предприятий, ведомств и заводов: в подавляющем большинстве случаев у них отсутствовало не только изучение материала, но даже какая-либо видимость технических условий, если не считать за техническое условие приобретение материала от какой-то фирмы. 248 Конкуренция фирм давала известное основание рассчитывать на коммерческую честность, и в производственниках было живо убеждение, что фирмы лучше их знают, что для данного производства требуется. Когда во время разъездов по заводам я искал принятых технических условий, то в большинстве случаев оказывалось, что они вовсе отсутствуют; при этом производственники ссылались на ненужность технических условий в силу существовавшего доверия поставляющей привычной фирме. Проверка же полученного материала в тех случаях, когда она была, делалась на глаз, причем даже такая проверка была не установлением качества материала по существу, а лишь отождествлением вновь полученного материала с применявшимся ранее. В лучших и исключительных случаях было стремление предупредить возможность грубой фальсификации, но совершенно отсутствовала мысль о проверке, насколько данный материал вообще может считаться наиболее подходящим к данному производству, и тем более, насколько материал данного рода в самом деле незаменим каким-нибудь другим с технической или экономической выгодой. Можно было бы много говорить о материаловедении общем, но нам следует сосредоточить внимание на материаловедении электротехническом, в котором по разным причинам все вопросы, особенно заостряются. Прежде всего, мы должны вспомнить, что наука об электричестве стала делаться электропромышленностью лишь с конца XIX века, и лишь в XX веке стала крупной экономической областью. [Далее в статье приводятся общеизвестные данные о росте электропромышленности различных стран.] Таким образом, требования, предъявляемые к материалам в электропромышленности, за короткий срок в 1/4 века возросли в степени, которую было бы невозможно представить себе лет 30 тому назад даже самому смелому воображению. Возрастание это относится прежде всего к количеству потребляемых электроматериалов с вытекающими отсюда экономическими последствиями. Во-вторых, возросло и требование на качество материалов. В противоположность нередкому утверждению о снижении качества, сопровождающем массовое производство, электроматериалы должны повышать это качество вместе со своим количественным расширением. Мало того, известная высота качества в этой области только и возможна при широком массовом производстве. Наконец, следует отметить возрастающее требование на разнообразные материалы, приспособленные к особым функциям. Организация этой чрезвычайно сложной и в высшей степени ответственной отрасли хозяйства затрудняется еще тем, что в количественном отношении потребление электропромышленностью электроматериалов не может даже сравниваться с гораздо более мощным и гораздо менее ответственным потреблением разных других материалов. Отсюда понятно, что на За- 249 паде и в Америке производством электроматериалов в значительной мере занимались фирмы среднего и малого размера, а также, между прочим, фирмы, прямая задача которых лежит в других областях. Ясное дело, что при таких условиях в производстве изоляционных материалов должно быть чрезвычайно много нерациональности и несогласованности, до известной степени преодолеваемых в борьбе между конкурирующими фирмами. Однако только при необходимости построить определенный план этой промышленности, т. е. в условиях, которые появились в нашем Союзе, вышеуказанные трудности – нерациональность и несогласованность – сделались вполне наглядными. А вместе с тем обнаружилась и безусловная необходимость подойти к этой отрасли промышленности научно-технически. Отсюда понятно, что задача электротехнического материаловедения в своем настоящем объеме, который подлежит еще установлению в следующих беседах, обнаружилась впервые именно у нас в Союзе, как, равным образом, впервые здесь, в Москве, именно в ВЭИ, был создан самый термин электротехническое материаловедение. Правда, отдельные стороны этой новой дисциплины существовали на Западе и в Америке и были разработаны гораздо совершеннее, чем это сделано у нас. Но, тем не менее, эти отдельные моменты зарождались и вырастали в других дисциплинах, и не было концепции о самостоятельности и своеобразности единой дисциплины электротехнического материаловедения, которая должна воспользоваться этими отдельными моментами – химии, физики, минералогии, петрографии, ботаники, зоологии, экономики и т. д. – ассимилировать их и превратить в ткани своего собственного организма. Нам, имеющим сейчас не только термин, но и отдел ВЭИ, предназначенный обслуживать эту дисциплину, а затем, в подражание ВЭИ, подобные же отделы в некоторых других учреждениях, нам представляется странной мысль о том, будто электротехнического материаловедения когда-то не было. Мало того, справедливо отмечая ряд существенных дефектов в нашем осуществлении электроматериаловедческих задач, мы готовы думать, что это происходит просто от нашей отсталости. И, тем не менее, несмотря на ряд наших вопиющих недостатков, мы оказываемся пионерами новой дисциплины и, скажу более, изобретателями нового термина. Еще несколько лет тому назад самый термин, наше название, пришлось брать с бою, и если мы его взяли, то исключительно хитростью: когда мы хотели назвать отдел Электротехническое Материаловедение, то нам возражали, что такого слова нет, а мы им отвечали, что есть. По правде сказать, наши противники были правы, а мы подразумевали, что этот термин есть в недрах самого Отдела. Этот маленький секрет теперь можно раскрыть, так как термин уже получил права гражданства и обществом усвоен. Итак, подводим итоги. Особый характер наступающей новой культуры, с одной стороны, проявляется в активном подхо- 250 де к материалам, а с другой — нуждается в таком подходе. Опираясь на электричество как на основной вид энергии, новая экономика выдвинула требование на специальные электротехнические материалы. Необходимость рационализировать отвечающую этому требованию область промышленности была причиной возникновения понятия и термина об новой дисциплине предмет которой – выяснение общих оснований рационализации электроматериальной промышленности. [Разделы II и III опущены.] IV. Организация Э. М. Если бы деятель науки сравнительно недавнего прошлого просмотрел очерченный выше и далеко не полный круг содержания предметов, подлежащих изучению в Э. М., то он несомненно брезгливо отвернулся бы от него и объявил это содержание кучей обрывков из бесчисленных различных областей знания, и нет никакого сомнения, что по своему, под углом зрения науки недавнего прошлого он был бы вполне прав. Но надо сказать с полной определенностью, что под указанным углом зрения ни материаловедения общего, ни тем более материаловедения электротехнического не может быть вообще, содержание же его разносится по всему объему знания и делается тем самым практически неуловимым. Большинство специальных вопросов, в объеме прежнего знания, деконцентрированы, не представляются достойными внимания, случайными, не обещающими изящного решения или вовсе неразрешимыми; в тех же случаях, когда они решимы или даже решены, узнать, в случае надобности, что такое решение имеется и найти его обычно представляет большие трудности, потому что неизвестно, у специалиста какой именно из областей надо искать решение и в какой форме задавать соответствующий вопрос. Таким образом понятно, что Э. М. не только не было, но и быть не могло, и что эта невозможность глубоко коренится в самом характере и организации знания, как оно было в недавнем прошлом. Необходимо отметить с полной отчетливостью, что как самое сознание необходимости построить электротехническое материаловедение, так и возможность такого построения существенно связаны с глубоким превращением самого знания, происходящего на наших глазах и возникшего с начала XX века. Это переустройство не есть, как, может быть, склонны толковать многие, простая перестановка отдельных крупных единиц знания, простое перераспределение инвентаря науки, но представляет процесс молекулярный, перехода знания к действительно новому строению, причем внешние формы организации, вопреки происшедшему внутреннему превращению, до сих пор еще остаются в значительной мере неизменившимися. Можно сравнить современное состояние знания с ромбическим кристаллом серы, который превратился в октаэдрический, так что кристалл помутнел и утра- 251 тил свою прочность, но пока еще сохранил внешние очертания. И предметы внимания, и способы подхода, и приемы изучения, и группировки отдельных предметов становятся иными, чем были ранее. Однако изменение этого рода можно считать второстепенным сравнительно с наметившимся и частично уже осуществившимся изменением основных категорий научного мышления, что, в свой черед, определяется общей направленностью научного внимания – тем, что в философии называется ориентацией. Есть, несмотря на малую пока ширину, глубокая пропасть между характером знания бывшего, того, что остается на той стороне пропасти, и будущего, по сю сторону. Как один из признаков этого превращения, следует отметить момент социальный, а именно возникшее, хотя иногда и смутно, сознание о необходимости перенести научную деятельность из уединенных и обособленно живущих социальных групп к человечеству в целом. В связи с этим намечается другой важный признак – переход от знания как предмета роскоши, к знанию как предмету первой необходимости. Если внимательно присмотреться к большинству научных работ прежнего времени, то становится очевидным факт их возможности, но не необходимости: работа изящная, интересная, обнаруживающая виртуозность автора; но нет никакой особой необходимости, чтобы эта работа непременно существовала, и, тем более, нет необходимости, чтобы она была выполнена к известному сроку. Высказываемое сейчас суждение, как и все исторические характеристики, конечно, чрезвычайно схематично, и, конечно, можно выдвинуть против него много соображений, однако эти соображения будут лишь законными ограничениями и уточнениями мысли, а не опровержением ее. Необходимо установить тот факт, что знание прежнего времени — при всех высоких достоинствах и способностях его деятелей и при несомненной полезности его в целом – все же носило характер не трудовой, а спортивный, было не обязательным уроком, а благородно использованным временем людей, обеспеченных помимо этой, научной, деятельности (занятия педагогические сюда в счет не входят). Было бы бесцельно обсуждать, хорошо это или плохо, так как такая организация знания определяется строением общества и вытекает из всего хода исторического процесса, но необходимо ясно понимать, что известная организация знания не может не отражаться на строении самого знания. И, в частности, по отношению к знанию прошлого необходимо отметить: во-первых, его индивидуализм: естественно, что каждый, выбирая себе занятие по вкусу и по нраву, не желает быть связанным с другими, тем более, что отчасти спортивный характер знания ведет к стремлению возможно четко показать свои личные данные и противопоставить их всему прочему. Pereant qui ante nos nostra dixe-runt («пропади те, кто раньше нас сказал наше»). При такой организации знания субъективный момент, принадлежность какой-то работы именно «мне», «наше» обычно 252 преобладает над объективным, над тем, что именно сказано. Это «мы» может быть индивидуальным, групповым, народным и т. д., но суть дела от того не меняется, ибо более или менее расширенное «я» составляет здесь центр внимания, а самая работа есть только приложение к «я», способ его обнаружить. Если вы посмотрите работы прежнего времени, то в большинстве их неприятно поражает современный слух многократно повторяемое кстати и некстати «я», «мы», «мое», «наше» и т. д., причем в подавляющем большинстве случаев это «я» решительно ничего не прибавляет к предмету изложения по существу. Так, можно сказать: «гром гремит после молнии», а можно: «я утверждаю факт, что гром гремит после молнии»; во втором случае по существу дела сказано не больше, чем в первом, но психологически ударение перенесено с наблюденной закономерности на самого утверждающего, хотя для соответственной области знания не представляет ни малейшего интереса, утверждает ли это х или у, а, кроме того, и в выражении «гром гремит после молнии» скрыто все равно содержится указание на то обстоятельство, что высказывает его именно х. Как-то на одном докладе были записаны за одним весьма неглупым докладчиком подобные выражения с «я», и оказалось, что почти ни одна фраза не обходится без «я утверждаю», «я полагаю», «я установил тот факт» и т. д. и т. д., так что все главные предложения оказались с подлежащим «я», тогда как все прочие подлежащие, т. е. объективные, объявленные самим предметом изложения, попали в предложения придаточные. Обсуждая организацию знания в прошлом, можно, хотя и несколько преувеличенно, сказать, что самый предмет был «придаточным к какому-то «я», и что ценность полагалась в самом «я», для которого объективное было лишь средою проявления, рамкою. Несомненно, и такое знание во многих случаях оказывало воздействие на жизнь и находило себе жизненное применение; но не это последнее было его прямою целью. Глубокое преобразование области знания, характеризующее наше время, состоит прежде всего в выходе знания за пределы чисто индивидуальной потребности и потому соответственного решения вопросов познания силами коллективными. Вместе с тем знание перестает быть предметом интереса или удовольствия, выходит за пределы благородного спорта и становится предметом первой необходимости. Это, конечно, не значит, что научный интерес или научное тщеславие перестают существовать; нет но они перестают быть прямою целью и становятся в качество побочных. В прежнем знании выбор темы и способов прохождения к ней определялся преимущественно соображениями субъективного порядка – возможностью закругленного и изящного решения, наличием известных экспериментальных средств, наличием известных знаний, выигрышностью известного вопроса, новизною выводов и т. д. При этом как постановка задачи, так и решение ее имели характер искусственный, отвлеченный от жиз- |
![]() | I историографические традиции «антоновщины» В последние годы на наших глазах рассыпалось немало исторических мифов. Это относится и к изучению повстанческого крестьянского движения... | ![]() | Физической культуры и здоровьесбережения, к п. н В последние годы усиливается роль физической культуры в обеспечении здорового образа жизни населения России, меняется социальный... |
![]() | Программа «История Великобритании» была апробирована в течение трёх лет. При разработке данного курса, был учтён опыт преподавания предмета «Страноведение» В последние годы базовые учебные курсы разделены на общеобразовательные, профильные и элективные. За последние годы на базе школы... | ![]() | Электромеханический преобразователь комбинированной энергетической установки гибридного автомобиля ... |
![]() | Тульская епархия в 1943 1945 годы Уполномоченного Совета по делам Русской Православной Церкви при снк СССР по Тульской области | ![]() | Юрген Граф, Томас Кюес, Карло Маттоньо Приказ Генриха Гиммлера от 5 июля 1943 года и ответ Освальда Поля от 15 июля 1943 года 9 |
![]() | Н. К. Гаврюшин «поновления стихий» в древнерусской книжности Клавдия Птоломея Подобно своим греческим учителям древнерусские книжники разделяли представление о космосе как целостном, упорядоченном,... | ![]() | План выступления Однако в последние годы в педагогической литературе все большее отражение находят разработки не столько методической стороны воспитательного... |
![]() | Смогут ли они нести ответственность за сохранение окружающей природы? В последние годы наблюдаются вхождение России в систему мировой культуры. В связи с этим следует вспомнить совет В. Г. Белинского... | ![]() | Георгий Федотов Святые Древней Руси Православное дело". Редактор журнала "Новый Град" (1931-1940). В 1943 г переехал в США. С 1946 г преподавал в Свято-Владимирской... |